Новочебоксарка вырвала дочь из лап смерти, но потеряла мужа
Как сохранить разум после пережитого: откровенная история сильной женщины
После пережитого каждую зиму Ольга Мышляева ждет с содроганием. Именно в это суровое время года с ней происходят судьбоносные события: как хорошие, так и трагические. Ольга рассказала о том, о чем не только говорить, даже подумать больно. На долю нашей героини выпали тяжкие испытания тяжелой болезнью дочери и внезапной смертью супруга.
Зимой родилась семья Мышляевых. Они поженились 18 лет назад в январе.
В 2021 году случилась и первая беда. 22 января их буквально оглушило известие о смертельном заболевании полуторогодовалой дочери Ульяны.
«Она болела, как болеют обычные дети, – что-то вроде ОРВИ, – начинает свой рассказ Ольга, – но смущало, что температура держится более двух недель. Обычные обследования ничего не давали. Потом сдали кровь, и через час после нам позвонили: «Готовьтесь срочно госпитализироваться – у ребенка смертельное заболевание – лейкоз! Ему нужна помощь». В первые секунды я не понимала, что происходит, возникло внутреннее сопротивление. В голове было: «Наверное, это не точно, наверное, нужно уточнить, что-то перепутали». Но врач сказал, что ошибки быть не может, это 100% лейкоз и что «в Москву вас не отправим, можете не доехать». Нас в этот же день срочно отправили в Казань на реанимобиле. Представьте состояние матери, когда ей сообщают, что ее ребенок, которому всего 1,5 годика, может погибнуть. Слезы, боль... Но через какое-то время включается мозг, и ты начинаешь думать, как это можно все исправить, изменить? Начались звонки друзьям: кто чем может помочь, проконсультировать, насколько все страшно, что это такое? Конечно, все – знакомые, друзья – сразу включились, старались помочь, чем могут. Хотя повлиять на ситуацию они не могли: спасти могло только стационарное лечение – химиотерапия».
Лечение проходило в Казани с января 2021 года по июнь. Потом с августа по ноябрь продолжалось уже в Кирове. С ноября по апрель Ульяна получала поддерживающую терапию в Чебоксарах. 23 апреля 2023 года лечение успешно закончили. Но что пришлось пережить матери и дочери – не передать словами.
Ульяна захотела житьСамое страшное происходило в Казани.
«Начали делать химию, но ребенок тяжело ее переносил, поэтому то, что мы должны были пройти за месяц, пришлось проходить три месяца. Ульяна очень страдала, ее колотило, рвало, она сильно стонала. Также у дочки был герпес вокруг всего рта, она не могла есть, я кормила ее из шприца. Потом мы обе заболели коронавирусом, нас переселили в отдельный корпус для инфекционных больных. За месяц Ульяна сильно похудела, когда мы заехали, она весила 14 кг, а когда вернулись из ковидного отделения, ее вес составлял всего семь килограммов. И тут самое страшное. После возвращения утром замечаю, что Ульяна еще спит, хотя пробуждается обычно рано. Открываю одеяло, понимаю, что она без сознания. Вызываю врачей. Оказывается, дочь впала в кому, ее отвезли в реанимацию, где Ульяна провела две недели. Страшно, когда ты просыпаешься, собираешься подняться в реанимацию и не знаешь, увидишь ли ее еще раз. А потом случился самый адский ад. Когда Ульяну вывели из комы, я иду к ней, думаю, что наконец увижу, как она улыбается. Подхожу, а она никак не реагирует, вообще не подает признаков жизни. Спрашиваю, когда вы ее выведете из комы? А врачи отвечают: «Мы вывели!» Спрашиваю, почему же тогда она не реагирует, не двигается, меня не узнает? Мне отвечают, что, возможно, она так на всю жизнь и останется. Но через неделю дочь постепенно стала двигаться, издавать какие-то звуки, узнавать меня, и с апреля начался активный процесс ее выздоровления. Думаю, потому что Ульяна сама захотела жить, решила остаться здесь».
Максим стал ангеломИ это еще не все ужасы, которые пережила наша героиня. За время лечения в Казани умерло 10 детей, которых Ольга знала, видела.
«Это жутко. У нас был общий чат, в котором мы решали какие-то бытовые вопросы. Ведь мы там жили, стирали, готовили (была своя кухня, где можно было готовить, потому что больничная еда специфическая и быстро надоедает). Периодически появлялись сообщения, что, например, Максим стал ангелом. Был шок, ведь мы с Ульяной стояли в одном ряду с ними. Мы лежали в 4-й палате, сначала умерла девочка из 1-й, потом смерть во 2-й палате, и когда нам уже надо выписываться, умирает мальчик из 3-й, а мы в 4-й».
Ольга изучила много информации по этому тяжелому заболеванию и сделала вывод, что лейкоз излечим, и что умирают чаще из-за побочных эффектов лечения, к примеру, не выдерживает печень. А Ульяну удалось спасти не только из-за того, что она захотела жить, но и из-за бдительности матери. Теперь Ольга знает, что нужно настаивать на дополнительном экспертном мнении.
«Был момент, когда перед тем, как выводить дочь из комы, решалось, как дальше проводить лечение. Врачи опасались, что у нее в голове тромб, и не решались разжижать кровь. Там ошибка стоила бы жизни. Я настояла на консилиуме с Москвой, который проводился по видеосвязи. Это сработало, нас направили на дополнительное обследование, которое исключило наличие тромба и дало возможность начать проводить нужное лечение. Выработали новую стратегию».
Ольга считает, что пережить все эти ужасы ей в первую очередь помогла поддержка мужа, который все время лечения один воспитывал троих детей.
«Я чувствовала, что он рядом, что хоть он и дома, но все время с нами, – вспоминает Ольга, – родители, близкие, знакомые тоже очень поддерживали. Еще, когда в жизни происходит такое, хочешь не хочешь – обращаешься к высшим силам. Я молилась Матронушке. Я пробовала несколько молитв, в том числе традиционные при онкологии. Но почему-то не ощущала внутри, что меня слышат. Поэтому я вставала перед иконой и разговаривала с ней, просила спасти мою дочь. Чувствовала, что меня слышат, у нас как будто диалог происходил. Она меня успокаивала».
Но не только поддержка близких и молитвы давали Ольге силы держаться. Она начала вести в больнице йогу для мам больных детей (Ольга – тренер по йоге), а также рисовать.
«Почему начала вести йогу? Когда начинаешь кому-то помогать – это тебе тоже помогает. А рисовать я начала еще не понимая, как надо (сейчас я сертифицированный инструктор по нейрографике), просто пытаясь излить эмоции, просто черкала по листочку, чтобы не кричать. У нас в отделении лежал мальчик 16 лет, хоккеист, у него были распухшие ноги, не мог ходить, он очень страдал от боли. После обеда начинал дико кричать, у меня до сих пор стоит в ушах этот крик. Помню эту зловещую тишину в отделении, когда никто не выходил в коридор – так было невыносимо. Все сидели по палатам тихо-тихо, всем было страшно за него, за себя. Начинали думать, что скорее бы закончились его мучения. И я рисовала, чтобы излить куда-нибудь свой внутренний крик. Остервенело водила карандашом».
Еще одно важное правило, когда приходит такая беда, не вдаваться в панику. Важно сохранять здравый смысл и еще не менее важно быть с ребенком, показывать ему свою любовь, что мама в адеквате, и она с ним; ухаживать, всеми способами облегчать его страдания.
«Ульяне становилось легче на моих руках, я 24 на 7 носила ее, прижимая к груди. А рядом в соседней палате мама одного мальчика молилась с утра до вечера. Я не понимала, как она успевает его обслуживать, находит ли время для общения с ним – ведь вот он, рядом лежит, еще живой. Потом он умер», – вспоминает Ольга.
Сейчас Ульяне 4 года, вот уже три месяца она ходит в логопедический садик. В семье и садике не принято говорить о болезни Ульяны – она для всех (и по анализам, кстати, тоже) абсолютно здоровый ребенок.
«Ей очень нравится ходить в садик, любит общаться с ровесниками. И это супержизнерадостный ребенок, – улыбается Ольга, – я не видела еще более позитивных людей. Она, мне кажется, наверстывает все, что было потеряно за эти три года, делает это очень жадно».
Своему воссоединению семья Мышляевых радовалась недолго, через год, и снова зимой, в их дом опять пришла беда. В 2022 году 24 февраля внезапно ушел из жизни отец семейства Геннадий.
«Никто из нас даже в самом страшном сне не мог такого представить! – делится Ольга. – Еще 23 февраля мои мужчины ходили в гончарную мастерскую – я им сделала такой подарок на праздник. Мальчики слепили тарелочки, а Гена кружку. Только раскрасить ее (прим.: это делается не в день лепки) он не успел. Раскрашивали уже потом мы (кружка стоит у нас на видном месте). 24 февраля он уехал, не успев попить со мной кофе, так как проспал, а ему надо было на встречу. Обычно Гена варил кофе, и мы сидели на кухне вдвоем, обсуждали текущие дела, планы на день. Скоро он позвонил и сказал, что началась война и «если ты хотела покупать акции, то сейчас самое время, так как они дико просели». Я : «Какая война? Что происходит?», он сказал, что едет на обед на деловую встречу, потом перезвонит и все расскажет. Это был последний наш разговор. После этого он позвонил из кафе и сказал, что ему очень плохо, что приезжать не надо, уже вызвали скорую, его отвезут в больницу. Я выяснила, что Гену увезли в реанимацию и поняла, что происходит что-то очень серьезное. Но не знала, насколько. Мы с Машей (старшая дочь) поехали на такси в Чебоксары, чтобы выяснить, куда увезли супруга, и что случилось. Я дозвонилась в то отделение, где он лежал, спросила, что с ним и что нужно привезти. Нам ответила врач, что спасти Гену не удастся, что сердце еще бьется, но осталось совсем немного. Я ничего не поняла, может, это был шок. Мы с Машей поставили разговор на громкую связь и перезвонили. Услышали: «Мои соболезнования». Он умер через 10 минут, как появился в реанимации».
У Геннадия диагностировали аневризму аорты. Большой сосуд, который идет к аорте, лопнул, случилось внутреннее кровотечение, которое практически в 100 % случаев приводит к смерти.
«Я много читала про это потом, – делится Ольга, – заболевание крайне сложно диагностировать, но можно, если выявлена какая-то предрасположенность. Но он ничем не болел, не было никаких хронических заболеваний. А за день до этого Гена был донором крови, и у него с кровью было все в порядке. Это страшно – потерять любимого человека, тем более так внезапно, не допуская, что человек уходит, и ты с ним больше не увидишься никогда».
Ольга рассказывает, что не сойти с ума от горя ей в первую очередь помогли родные и близкие.
«Меня спасали дети. Ведь как бы мне не хотелось сеть, поплакать, пожалеть себя, было: «Мам, я хочу кушать!», «Мам, мне нужно туда», «А мне сделать поделку» – необходимо было постоянно решать какие-то бытовые вопросы, ведь надо готовить, гладить, стирать, мыть пол в конце концов. Плюс со мной в первое время всегда был кто-то из друзей, я вообще не оставалась одна. Еще очень помог ремонт. Я думала, как не сойти с ума, и понимала, что мне нужно что-то делать. Решено было на 40 дней собраться в кругу самых близких людей не в кафе, а дома. И я стала приводить квартиру в порядок. Меня это тоже спасло, ведь когда руки что-то делают, мозг начинает отвлекаться на это. Однако я понимаю, что процесс горевания мной не прожит, и я боюсь идти туда, хотя как психолог понимаю, что это необходимо пройти. Стараюсь потихоньку, насколько могу, отламывать кусочек от этого горя и проживать его. Даже сейчас это интервью дается мне непросто, ведь я опять погружаюсь, стараюсь отламывать столько, сколько в состоянии пережить. Это очень больно».
Не ищите смысла в случившемсяЧто еще очень помогало Ольге в тяжелые моменты – обращение к психологам. Может, и это в том числе помогло ей правильно принять страшное и двигаться дальше.
«Не нужно искать смысл в произошедшем, задавать вопросы: «Почему со мной?», думать, что тебя кто-то сглазил и так далее. Важно то состояние, в котором ты выходишь из данной ситуации. Не появилась ли какая-то злость в душе на обстоятельства, людей, на весь мир. Почему так со мной? Просто так случилось. Той жизни уже не вернуть, сейчас она продолжается, но она стал другой. Я не озлобилась, а поняла всю ценность жизни, стала до безумия ее любить, ценить каждую минуту. Мне очень стали дороги люди, которые меня окружают».
И даже сейчас на нашу героиню периодически «накатывает», подступает ком к горлу. Как она старается не впасть в уныние, вот ее способы:
«Мне помогает музыка, под которую хочется петь и танцевать. Также легче становится, когда помогаешь другим людям. Сходите на прогулку, спите, бегайте, займитесь собой. Говорите «спасибо» за маленькие вещи, за большие достижения, за то, что у вас есть семья и возможность жить. «Спасибо» – один из самых мощных инструментов вашего счастья. Займитесь творчеством. Это поможет выплеснуть негативные эмоции и мысли. Если у вас плохой день, сядьте, рисуйте, вяжите, пишите стихи, играйте на музыкальных инструментах. Можно записать свои мысли. В целом – это просто день, такой же, как остальные. Просто будьте счастливы и улыбайтесь! Ведь вы живы!»
Ольга поделилась советами, как вести себя, если у близкого или знакомого человека случилось горе.
«Фразы, которые не нужны: «Держись!» (А за что держаться? Или за кого? Если твой ребенок при смерти, и ты ревешь от беспомощности); «Бог дает испытание по силам, значит, выдержишь» (Какие испытания? Это что, мне теперь с ума сойти из-за этих испытаний?); «Ты сильная!» (Серьезно? Не сильная, не смелая, и мне плохо!); «Я тебя понимаю». (Ничего ты не понимаешь, потому что не поднимался к постели ребенка с мыслью: «А я его сегодня увижу живым?»); «Это испытание, и надо достойно его пройти» (Нееет!); «А вот мой знакомый...» (Это ваш знакомый, и это его история, это совсем другая история).
«Ни в коем случае не надо говорить, что «время лечит», «найдешь (родишь) другого». Это никак не помогает, вызывает только глухое раздражение. А вот лишний раз позвонить, навязываться, бояться не надо. Если человек не готов к разговору, он просто не возьмет трубку. Человеку в горе очень нужна поддержка, ему тяжело одному, особенно в выходные, праздники. Дикое одиночество, не знаешь, куда убежать. А когда звонят, ты понимаешь, что ты не один. Можно спросить, что нужно, что принести, чем помочь? Можно дать выплакаться, можно рассказать, что происходит в мире, что все родные и близкие ждут возвращения. Не бойтесь делиться положительными эмоциями и кусочком счастья. А если найдете, над чем поржать – это совсем круто! Спросите о каких-то бытовых мелочах: может, нужна туалетная бумага, а человек спросить стесняется. Главное, не надо жалеть и делать страдальческое лицо. Уныние – это не то, что пригодится тем, кому и так сложно».
На вопрос, как многодетная мама справляется со всеми своими обязанностями, она ответила, что источник энергии – это ее дети, и что она «ничего не успевает». Во многом ей помогает приводить в порядок мысли нейрографика, а также небольшая фишка.
«Когда составляю план, обязательно вписываю пункты, которые должны принести мне удовольствие, как, например, принять ванну, почитать, прогуляться. Я пытаюсь все делать в балансе: необходимое и приятное – тогда находятся силы на все, я не так устаю, и мне приятно выполнять все обязательства, которые есть».
А мечтает наша героиня побывать в Японии, в 2015 году он уже была там, когда проходила стажировку, и уже тогда полюбила эту страну за необычное сочетание древних традиций с современным прогрессом. Еще одна мечта – написать книгу о том, что и как она пережила.
Видео: